Дорте Кристенсен: «В России нас удивили некоторые законодательные ограничения»

Дорте Кристенсен – директор по архитектуре голландской компании Atelier PRO Architects. Основная специализация бюро – это объекты социального и культурного назначения. Подход Дорте к проектированию был удостоен ряда международных наград в области здравоохранения и образования. В философии проектирования Дорте на первом месте стоит благополучие пользователя.

В России архитектор занимается реализацией двух проектов – школы-пансиона в Летово (Москва) и лицея в Солнечном (Екатеринбург). В интервью 100+ Дорте рассказала, чем ее так привлекает проектирование социальных объектов, как отличаются подходы к их строительству в разных странах мира и чем ее удивило российское законодательство.

– Большинство ваших проектов – здания социального назначения. Как бюро пришло к тому, чтобы заниматься именно этим направлением?

– Можно сказать, что это заложено в ДНК у всех, кто работает в нашей команде. Мы очень хороши в таких проектах – школ, больниц. И мы придерживаемся гуманистического взгляда на архитектуру, поэтому такие проекты просто нам подходят.

– В чем ваш личный интерес при работе над социальными объектами? Почему они вам ближе, чем, например, футуристические небоскребы?

– Меня такие проекты больше привлекают потому, что в вопросе небоскребов нет диалога между нами и конечным пользователем здания. Идеи наших проектов очень сильно завязаны на том, в каком месте мы строим, и на диалоге с обществом, которое живет в этой локации. Оттуда мы черпаем вдохновение, оттуда идет весь креатив. Нам важно общаться с учителями и другими сотрудниками учреждений, которые мы строим.

Конечно, я понимаю, что можно было бы заработать намного больше денег на коммерческих проектах, но нас к этому не тянет. Мы не получаем никакой отдачи от таких проектов. Не в деньгах дело.

– Какими главными критериями вы руководствуетесь, проектируя тот или иной соцобъект?

– Когда к нам приходит клиент, у него есть проблема, цель, которую ему нужно достичь. Но мы, помимо этого, думаем о будущем здания и о будущем тех, кто будет этим зданием пользоваться. Нам недостаточно ответить на те вопросы, которые непосредственно задает клиент. Нам нужно копнуть глубже и дойти до сути.

– То есть вы следите за тем, как живут ваши здания поле постройки?

– Конечно, мы следим за жизнью зданий после того, как они будут построены, потому что у нас формируются личные взаимоотношения с клиентом. Мы постоянно возвращаемся к возведенному зданию. Если клиенту нужно провести какие-то изменения в здании – он зовет нас. Например, бывало, что нужно было добавить больше площади – такая ситуация часто возникает у школ: они растут и нужно больше классов. Или, например, может измениться видение того, как должно проходить образование в школе. Тогда также зовут нас, и мы делаем изменения в интерьере.

– Бывало ли такое, что уже в процессе строительства вы понимали, что какие-то ваши идеи совсем не нужны?

– Менять что-либо, когда уже идет строительный процесс, – это плохо. Так нельзя делать. Но, могу сказать, что когда мы проектируем здания, то стараемся смотреть в будущее. И очень приятно видеть, как через несколько лет после создания проекта твои идеи становятся действительно полезными и нужными.

Например, как-то мы проектировали две школы в одной деревне, обе они были маленькими. Но тогда мне в голову пришла идея, что через несколько лет эти школы захотят провести слияние. Поэтому в некоторых частях зданий мы поставили двери таким образом, чтобы через несколько лет они могли объединиться. В итоге так и произошло – две школы стали одной, и теперь она нормально функционирует.

– Вы проектируете школы и больницы в разных странах. Сильно ли отличается подход местных заказчиков к тому, какими они должны быть?

– Да, конечно, подходы разные. Например, если сравнить Нидерланды  и Россию – даже в культуре разница. Но, в то же время, когда к нам обращаются, от нас хотят получить именно наше собственное видение и поэтому не требуют чего-то традиционного. Наоборот, клиентам хочется видеть что-то новое, более современное – что в Москве, что в других местах. Но если у них есть свои идеи и требования – мы всегда выслушаем и возьмем в расчет. Например, в России я часто встречаюсь с такой ситуацией, что конечный клиент ставит довольно жесткие рамки. Конечный клиент – конечно же, тот, кто оплачивает все счета. И в конце процесса он может просто сказать «Да» или «Нет», особо не объясняясь, почему он соглашается или не соглашается с какой-то идеей. Если сравнивать с Нидерландами, там более социальный и открытый процесс – все обсуждается. Но в России встречались с такими вот ограничениями.

– В таких ситуациях, когда клиент на чем-то настаивает, архитектору важно отстаивать свое мнение?

– Никогда не следует идти просто на поводу у клиента. Наша задача в том, чтобы использовать свои идеи и при этом найти оптимальное решение для проблемы клиента, сохранив целостность проекта.

– Расскажите о своем опыте работы в России – вы проектировали школы в Москве и Екатеринбурге. Какие сложности у вас возникали? Что, наоборот, приятно удивило? Насколько эти два проекта отличаются?

– Проект, который мы делали в Москве, школа в Летово, – очень интересный. Когда мы присоединились к нему, не было никакого представления о том, каким всё должно быть – вплоть до внешнего вида и расположения классов. Мы с самого начала вместе с клиентом прорабатывали эту программу.

В России нас удивили некоторые законодательные ограничения. Например, нельзя делать так, чтобы свет поступал в образовательное учреждение с севера. Это было очень странно, потому что, когда реализуешь такой проект, отопление и нагревание здания представляет собой большую проблему. И северный свет очень ценен в этом плане, потому что он не так сильно нагревает здание. Но постепенно мы смогли погрузиться в тему, и когда взялись за проект в Екатеринбурге, процесс шел гораздо проще.

В плане видения эти две школы похожи. Поэтому единственной трудностью было сделать так, чтобы все правила, которые устанавливает законодательство, обратить в свою пользу. А в остальном мы воплощали те идеи, которые уже применяли в Нидерландах.

– Какие, например?

– Если посмотреть на суть процесса обучения, то большое количество времени проводится в классах, где коммуникация происходит по модели «Учитель разговаривает со своими учениками». Но вдобавок к этому есть еще процессы, которые требуют от учеников коммуникации между собой или самостоятельной работы. И в обеих школах – и в Москве, и в Екатеринбурге – мы уделили внимание не только классовым пространствам, но и тем пространствам, где ученик может сам поработать или могут собраться несколько учеников.

– Какой из проектов, в которых вы участвовали, вызвал у вас самый большой душевный отклик и почему?

– Летово. Потому что, как я уже упоминала, мы там не только занимались проектированием, но были вовлечены в проработку видения этой школы. То есть мы ее продумывали с нуля.

– А какой из своих проектов считаете самым удачным?

– Я бы сказала, что это дом престарелых, который мы построили на месте старой фабрики в деревне в Голландии. Это учреждение для людей с деменцией и другими расстройствами. Оно предоставляет не только жилые места для людей, но также там есть кинотеатр, кафе, образовательные услуги. Это такое комплексное учреждение.

Кстати, в 2021 году Дорте Кристенсен станет одним из спикеров 100+ TechnoBuild. Полная программа мероприятия будет опубликована на нашем официальном сайте и в соцсетях.