Какие они – новые архитекторы 2017 года? Отвечает директор школы МАРШ Никита Токарев

Открывая в 2012 международную школу в области архитектуры и урбанистики в Москве, создатели МАРШ хотели вырастить «чувствительных, думающих и ответственных архитекторов». На Forum 100+ приехал директор МАРШа Никита Токарев, который рассказал о новом поколении архитекторов, их качествах и результате, который дал МАРШ за первые пять лет работы.

Архитектура — медленное дело. В отличие от дизайна или моды, где результаты могут появиться быстро.

— Даже в кинематографе — можно сразу, получив диплом, снять сериал или фильм. В архитектуре так быстро не получается, поэтому результатов в виде зданий мы еще не скоро дождемся. Есть результаты деятельности — это выпускники. Наши выпускники работают в ведущих архитектурных бюро, не только в Москве, но и за рубежом. Их история успеха есть на сайте проекта. Некоторые преподают в школе. Мы очень рады, что наши выпускники присоединяются к нам — таким образом школа получает перспективу развития.

Для архитектора проработать несколько лет в хорошей архитектурной фирме — это хороший старт. Как сложится их судьба дальше? Будем смотреть, помогать, следить. Думаю, что период, за который могут появиться их самостоятельные проекты — 3-5 лет.

Одно их важных качеств современного архитектора — умение работать в коллективе. Сегодняшняя и завтрашняя архитектура — больше работа в эффективной команде, чем дело одиночек. Если вы посмотрите на первый ряд мировых архитекторов, то увидите, что там больше названий команд, чем имен.

В маленьких командах роли внутри делятся достаточно гибко: в одном проекте одна роль, в другом другая. Кто-то силен в генерации идей, кто-то в аналитике, кто-то в коммуникации, поиске общего знаменателя — мы стараемся рассказывать студентам о том, как развить свои сильные стороны. Прекрасно, когда такие команды формируются в процессе учебы — к сожалению, традиционная модель архитектурного образования этот аспект упускает. Большинство проектов индивидуальные и мы видим воспитание «одиноких гениев», которым очень тяжело перестроиться.

Мы надеемся, что выпускники МАРШ — люди культуры, благодаря им архитектура в России может включиться в культуру, а не только в недвижимость или экономику. Сейчас архитектура в стороне, она не воспринимается частью культуры, отношение к ней сегодня, скорее, утилитарное. Например, театральная премьера более значима, чем открытие нового здания в городе. Архитектора скорее позовут на форум недвижимости, чем на конференцию для обсуждения культурных вопросов.

Поворот градостроительства в сторону общественных пространств, благоустройства немного исправляет перекос, эти вопросы стали чаще обсуждаться в прессе. Архитектурные и градостроительные проблемы снова вводятся в область публичного обсуждения. Не только «ровно ли плитка уложена» или «сколько стоил новый парк», но и «что это дает гражданам», «будет ли это привлекательно для горожан и туристов».

Мы стараемся привить отношение к архитектуре, прежде всего, как к культуре, а уже потом как к технике, экономике. Архитектура не только художественное творчество — это создание среды обитания. Так к ней и надо относиться.

Факты говорят о том, что большинство наших выпускников остается в России. Мы очень беспокоились, что наши ребята разлетятся по разным странам, получив свой диплом. Нам было даже как-то обидно готовить здесь архитекторов для того, чтобы они работали где-то далеко. Но статистика показывает, что уезжает не больше 10-15%, а остальные остаются работать в России. Это тоже важный показатель для МАРШ — мы работаем для российской архитектуры. Здесь и рынок более благоприятный, найти работу в Германии, Италии или даже бесплатную стажировку в Лондоне на порядок сложнее, чем в России.

У нас пока все проще, хотя рынок дикий, архитектор слабо защищен законодательно, особенно это касается авторских прав на архитектуру. В сравнение с авторскими правами на музыку, литературу, кино, где все аспекты прописаны и есть судебная практика (не дай бог спеть чужую песню, показать чужое кино — тут же прибегут с иском), с архитектурой все хуже. Исказить чужой проект очень легко — почти неограниченными правами на проект обладает заказчик, а статус архитектора ничем не поддержан и не закреплен законодательно. Это нас ослабляет — мы видим градостроительные катастрофы и неудачи на улицах городов и виним архитектора, но далеко не всегда архитектор может повлиять на судьбу своего проекта. Сегодня государство не видит ценность архитектуры, а гражданское общество не достаточно сильно, чтобы эти ценности отстаивать. Хорошая архитектура — составная часть гражданского общества. Общество должно иметь каналы влияния на место, в котором мы живем, а сейчас эти каналы перекрыты

Потребители, жители, пользователи как раз больше всего заинтересованы в качестве архитектуры, но они не имеют голоса, зато голос имеет строитель, девелопер, чиновник, они и решают какой быть архитектуре.

Пока я не вижу движений в сторону решения этой проблемы, хотя то, что тема архитектуры, городской среды, зазвучала в общественном сознании — позитивный шаг.

Существует ли понятие «Русская школа архитектуры»?

— Я не верю в возможность «национальной» архитектуры сейчас. В 19 веке из псевдоисторических элементов мы пытались сложить современный образ русской архитектуры, такой подход остался в прошлом.

При этом национальный дух архитектуры вероятно существует. Посмотрев на современный проект, мы сможем отличить испанскую архитектуру от финской, но в чем эти различия — вопрос для тонкого осмысления.

Мы еще в начале пути, все 25 лет после перестройки мы осваивали то, что мировая архитектура прошла за время проведенное нами за железным занавесом. Работы этих лет — пробы, перенос на российскую почву разных методов, разных стилей и зарубежных практик. Думаю, что следующий этап —задуматься о том, чего мы сами хотим от своей архитектуры. У нас есть на что опереться: например, уникальная деревянная архитектура, который нет нигде в мире. Исторически Россия — страна лесов. Леса остались, древесина осталась, климат остался, особенности ландшафта тоже никуда не делись, поэтому подумать над тем, что такое современная деревянная архитектура в России — решение на поверхности.

Конечно, не надо строить заново Кижи. Нужно увидеть, какие обстоятельства привели к появлению уникальной деревянной архитектуры и посмотреть, что сейчас из этих факторов продолжает действовать. Думаю, что мы найдем немало сходств. За деревом я вижу уникальную перспективу России. Да, ремесленная традиция утрачена, но есть, например, Николай Белоусов, который великолепно работает с деревом. Это пример того, откуда могла бы расти современная российская архитектура.

Мне кажется, что восприятие деревянной архитектуры как строительства загородных дач — это стереотип. Если мы посмотрим на мировую практику, то увидим, что из дерева возводятся многоэтажные здания, почти небоскребы. Индустриально переработанное дерево становится массовым материалом не только для загородных домиков. В России по дереву консервативные, отсталые нормы, которые пока не позволяют построить многоэтажные общественные и жилые здания из дерева.

Но ситуация меняется, думаю, что еще лет семь-десять, и мы увидим новую эпоху в деревянном строительстве. Это лишь один из возможных прогнозов.

Мы возвращаемся к вопросу о культурной составляющей архитектуры. Мы не породим национальную архитектуру из технологий или бизнеса, мы можем породить ее только из наших культурных особенностей, нашего национального характера.

У России все впереди.